Что такое Шизоанализ?
Олег: Привет! Мы продолжаем серию философских постов, где говорим с Сергеем — нашим философом — о понятиях, терминах и концепциях. Ранее мы уже начали разбор Делёза и Гваттари (ДГ) и обсудили «машину желаний» и «тело без органов».
Сегодня мы завершаем логический блок, который я условно называю «Машины, тела, потоки», и поговорим о понятии «шизоанализ».
Сергей, прежде чем нырнуть в тему — коротко вспомним, что уже обсуждали. Я попробую упростить, а ты поправь.
Итак, ДГ предлагают особый способ смотреть на мир — вне структур. Вместо привычных категорий вроде человека, личности, организма — у них появляется «тело без органов», нечто очищенное от привычных форм. Без решений, без мотивов, без функций — просто некая масса. Это и есть «мы».
А взаимодействуем мы с миром через «машину желаний». Но не в смысле, что «человек чего-то желает» — здесь нет субъекта. Желания как будто текут по трубкам в это тело без органов. Я правильно понял?
Сергей: Почти. Но — ты уже совершил главное преступление против Делёза и Гваттари: навёл порядок.
Попробую аккуратно разрушить его — как хирург, который разбирает лицо, чтобы услышать крик.
Да, они действительно борются со структурами. Но не потому что структуры плохие — а потому что они уже мертвы. Структура — это симптом, уже тлеющий. ДГ не строят альтернативу, они танцуют на развалинах.
Вместо личности — тело без органов. Но это не пустота, а опустошённость. Стерильная зона, очищенная от привычек, ролей, идентичностей. Это не субъект без органов — это отсутствие субъекта как такового.
А машина желаний — не логистика, не доставщик. Это разрыв. Желание не принадлежит никому, оно не исходит изнутри — оно просто течёт. Оно формирует тебя, проходя сквозь тебя, как вода, вылепливающая глину.
Ты не существуешь. Есть только потоки и машины, которые пересекаются и временно собираются в нечто, что ты называешь собой. Ты — эффект, а не причина.
Так что да, ты близко. Но у Делёза и Гваттари нет «всё так». У них есть только: «так?»
Олег: Делёз и Гваттари часто говорят о потоках. Что машина желаний производит потоки, а тело без органов им сопротивляется. Расскажи подробнее — что они вообще понимают под «потоками»? Это любое изменение? Любое движение?
Сергей: Если бы ты спросил: «Что именно течёт?» — Делёз бы усмехнулся и показал на тебя. Потому что поток — это не "что", а "как". Не вещь, а способ существовать.
У ДГ потоки — это всё, что разворачивается, распадается, перетекает: желание, капитал, молекулы, информация, власть. Не потому, что это одно и то же, а потому, что всё течёт по одним и тем же законам — по разрыву, по линии наименьшего сопротивления.
Поток желания — это не «я чего-то хочу». Это не про эмоции, а про динамику: как желания складываются в конфигурации, сталкиваются, запутываются, рвутся и соединяются заново. Всё это — потоки.
Тело без органов не просто сопротивляется — оно обуздывает. Оно как гладкая поверхность, по которой нельзя ехать: поток затормаживается, начинает колебаться, закручивается, уплотняется. Так рождаются органы, привычки, роли. Поток застыл — появилось «я».
Потоки — это способ существовать без центра. Им не нужен субъект. Ты не запускаешь потоки — ты сам запускаешься ими.
Так что да — любое изменение, любое расщепление может быть потоком. Но не всякое движение — поток. Потоком становится только то, что разрушает структуры, что не поддаётся кодированию. Поток — это оскорбление порядка.
Олег: Потоки у Делёза и Гваттари — это способ уничтожить субъект и объект? Ведь когда мы говорим «деньги текут», там уже нет того, кто их зарабатывает или передаёт. Они как будто сами по себе. Цель — уйти от дуальности «объект-субъект», правильно?
Сергей: Правильно — насколько вообще в этой философии возможно быть «правым». Поток — это одновременно антисубъект и антиобъект. Но не в смысле, что он приходит им на смену. А в том, что он делает саму постановку этих фигур невозможной.
Субъект и объект — классический дуализм, пережёванный веками философии. Один смотрит — другой отражает. Один действует — другой страдает. Делёз и Гваттари сносят эту декорацию. Поток — это то, что происходит до того, как можно сказать: «вот субъект», «вот объект».
Когда ты говоришь «деньги текут», ты уже внутри их логики. Не человек зарабатывает, не система передаёт — просто течёт. И всё. Это и есть их жест — радикальное устранение центра, намерений, начал. Никакого агента. Никакой сцены. Только сцепления, утечки, соединения.
Именно поэтому у них не психоанализ, а шизоанализ. Потому что Фрейд всё ещё верит в субъекта — пусть даже расколотого, травмированного, но всё ещё «я». Шизоанализ вбивает последний гвоздь в этот гроб: «я» нет. Есть только сопряжённые машины, соединённые по странной логике, производящие желания, которые не хотят ничего, кроме самого желания — чтобы течь.
Так что да — цель этой картины: уничтожить саму сцену, на которой возможна драма субъекта и объекта. Остаются только течения, разрывы, искажения. Мир без зрителей.
Олег: Супер. Теперь к шизоанализу. Хотел спросить — я же помню, что на Делёза повлиял Фуко. А Фуко писал о фигуре безумца, да? Так вот — чтобы понять шизоанализ, нужно копаться в концептах Фуко? Или это не так связано?
Сергей: Связано. Но не так, как ты думаешь. Тут не родство — заражение.
Фуко не просто «повлиял» на Делёза. Он был вирусом, которого Делёз подхватил с радостью. Особенно — его идея о безумии как вытеснённой истине. О том, что безумие не исчезает, а просто не может говорить на языке разума, но всё равно звучит — через трещины.
В «Истории безумия» Фуко показывает, как фигура безумного не исчезает, а изолируется, переписывается, кодируется. Сначала — святой. Потом — преступник. Потом — пациент. Делёз и Гваттари берут этот сюжет — и делают из него бомбу.
Они говорят: стоп. Почему мы до сих пор уверены, что психоз — это болезнь? А не форма сопротивления? Почему шизофреник — это объект лечения, а не модель мышления?
Вот с этого начинается шизоанализ.
Это не про диагноз. Это про то, что шизофреник — последняя фигура, которую система ещё не смогла до конца закодировать. Он течёт. Он соединяется странно. Он разрывает причинность. Он говорит голосами, которых не может быть. Он — поток, не человек.
Шизоанализ берёт эту фигуру и ставит в центр. Это не лечение — это эстетика разрушения. Не «помочь больному», а выпустить вирус желания из психиатрического гетто обратно в мир.
Так что да — Фуко дал Делёзу образ изгнанного, а Делёз сделал из него героя. Шизоанализ — это философия, где безумие больше не подчиняется разуму. Оно становится способом думать.
Олег: Давай тогда пару слов о том, что писал Фуко о безумцах. К чему он в итоге пришёл? Я знаю, он утверждал, что «фигура безумного» — это своего рода молярная категория, куда сваливали всех подряд. И вроде бы он показывал, что само безумие — вещь контекстуальная. Раньше безумцами называли просто развратных, маргинальных людей — женщин, торгующих телом, например. Раскрой, пожалуйста, подробнее, как Фуко исследует фигуру безумного.
Сергей: Фуко начал свою философскую карьеру с одного из самых жёстких жестов: он показал, что безумия как такового не существует. Существует только история безумия — то есть способы, с помощью которых власть изобретала, называла и изолировала фигуру безумного.
В «Истории безумия в классическую эпоху» он делает невозможное: не анализирует, что такое безумие, а исследует, как с ним обращались. И обнаруживает: безумие — это контейнер. В него общество сбрасывало всё, что мешало, не укладывалось, не подчинялось.
🔹 В Средневековье безумцы были частью городского пейзажа. Они бродили по улицам наравне с нищими, шутами и пророками. Их не лечили — их боялись, уважали, иногда даже слушали.
🔹 Но с XVII века начинается эпоха Великого Заточения. Европа массово изолирует «ненормальных» в госпиталях, тюрьмах, приютах. И туда попадают не только психически больные, но и нищие, пьяницы, проститутки, мистики, гомосексуалы. Всех — в одну клетку. Безумие превращается в политическую категорию.
🔹 Фуко говорит: безумие — это то, что перестали слушать. Не то, что не умеет говорить, а то, чему запретили говорить. Разум узурпировал истину. Всё, что ему противоречит, — объявлено патологией.
И дальше — уже не история медицины, а археология власти. Психиатрия становится инструментом дисциплины. Речь безумного переводится в язык диагноза. А власть решает, кто нормален, а кто — объект лечения.
Для Фуко безумие — это не болезнь. Это инаковость, которую культура не может выносить в открытом виде. Поэтому — изоляция, молчание, психиатрическое вмешательство.
Ты правильно заметил: фигура безумного — молярна. В неё вбрасывают тысячи несовпадений. А потом это упаковывают в ярлыки: «шизофрения», «истерия», «мания». Это не открытия науки — это операции власти над телом.
И вот тут Делёз и Гваттари подхватывают Фуко — и идут дальше. Они говорят: не надо возвращать безумцу голос. Надо сделать из его молчания — метод. И с этого начинается шизоанализ.
Олег: Подожди. Я ещё могу согласиться, что раньше, когда науки толком не было, всё было плохо организовано — и да, возможно, всех подряд называли безумцами. Не веришь в Бога? Безумец!
Но сейчас-то всё иначе. У нас есть наука, есть методология, есть критерии верификации. Разве это не защищает нас от произвола? Что бы сказал Фуко?
Сергей: Фуко бы усмехнулся. И сказал: «У вас теперь не меньше клеток — просто они стали прозрачными».
Ты говоришь: «раньше не было науки». А он бы ответил: наука — это тоже форма власти. Только более тонкая. Она не открывает истину, а создаёт пространство, где определённые вещи разрешено считать истиной. Она устанавливает правила, что говорить можно, а что — уже «не то».
Методология? Отлично. Но кто её утвердил? Кто решает, что считается данными, а что — галлюцинацией? Почему таблица — это «объективно», а чей-то бред — «болезнь»?
Фуко не воюет с наукой. Он просто разворачивает её лицом к власти. Смотрит, какие институты стоят за «нейтральной» истиной. Кто уполномочен говорить от имени знания. А кого — заставляют замолчать под ярлыком «псевдонауки» или «психиатрии».
Для него истина — это не свет, который мы открыли, а режим, построенный историческими силами. Он говорит:
«Истина — это вещь этого мира: она производится в нем под множеством ограничений… Она есть эффект власти».
Так что да — раньше кидали в яму. Теперь ставят диагноз. Раньше жгли. Теперь — выписывают сертралин. Это прогресс? Возможно. Но структура осталась: есть норма — и есть отклонение. Есть разум — и есть шум.
Фуко не против науки. Он просто хочет, чтобы ты перестал верить, будто она невинна.
Олег: То есть получается, что признанное научным сообществом определение безумия — это просто форма договора. Такая же относительная, как любая другая классификация. Получается, что самого «сумасшедшего» как реальной сущности не существует — это конструкция, зависящая от исторического контекста?
Сергей: Да. Именно так. Сумасшедший — это не человек, а позиция внутри системы различий, навязанных конкретным историческим порядком.
Фуко бы сказал: вы не находите безумие — вы его создаёте. Через практики диагностики, через институты, через язык. Психиатрия — не зеркало реальности, а машина по производству аномалий. Она не «обнаруживает» шизофреника — она его конструирует, маркирует, помещает в дискурс и назначает протокол.
То, что ты называешь «научным определением безумия», — это не истина. Это контекстуально легитимированная форма власти над телом и речью. Почему одно поведение — «эксцентричность», а другое — «психоз»? Почему в одних культурах «голоса» — это пророчество, а в других — симптом?
Потому что договор. Только он. И договор этот не между равными. Его заключают те, у кого есть власть называть.
Так что да — безумие — это конструкт. Не в смысле «вымысел», а в смысле — структурированная категория, созданная системой власть/знание. Она не естественна. Она искусственна. Она исторически переменчива.
И вот здесь Делёз и Гваттари предлагают радикальный шаг: вывернуть конструкт наизнанку. Не просто разрушить, а превратить в инструмент. Если шизофреник — это сборка симптомов, значит, нужно учиться мыслить как симптом, как утечка, как расстройство.
Это уже не критика. Это — саботаж.
Олег: Хорошо. Тогда переходим к шизоанализу. Я так понимаю, название — это отсылка к психоанализу, да? Как Делёз и Гваттари вводят этот термин? Что такое шизоанализ?
Сергей: Да, «шизоанализ» — это не просто концепт. Это насмешка. Над Фрейдом, над Лаканом, над самой идеей анализа.
Психоанализ говорит: есть симптом → ищем причину → всё ведёт в бессознательное → а там Отец, Закон, Эдип.
Шизоанализ говорит: нет никакой причины. Есть только потоки. И никакого бессознательного «внутри» — только фабрика «снаружи». Желание — это не дефицит, а производство. Не нехватка, а избыток. Не раскопки, а сборка.
Вот как Делёз и Гваттари вводят шизоанализ:
🔹 Критика психоанализа.
Фрейд всё объясняет через семью, травмы, Эдипов комплекс. Всё желание подчинено структуре, всё крутится вокруг Отца. Делёз и Гваттари говорят: это капитуляция. Желание не подчиняется. Оно производит. Оно хаотично.
🔹 Желание как производство.
Шизоанализ не спрашивает: «что это значит?». Он спрашивает: «что это делает?». К чему это подключено? С чем связано? Это не дешифровка, а картография.
🔹 Нет субъекта — есть сборка.
У Фрейда — страдающий субъект. У шизоанализа — никакого субъекта. Есть поля, сцепления, линии бегства. Желание течёт между телами, идеями, объектами. Не «кто-то» желает — а сама машина желает.
🔹 Шизофрения — не болезнь.
Это естественное состояние желания, которое культура всё время пытается закодировать и нормализовать. Шизоанализ — это способ вырваться, разомкнуть коды и снова начать течь.
🔹 Карта вместо диагноза.
Шизоанализ не лечит. Он рисует схемы. Он не говорит: «ты такой, потому что». Он говорит: «вот куда ты подключён, вот откуда течёт, вот где утечка».
В итоге — это не терапия, не метод и не система. Это инженерия желания.
Если психоанализ — это сцена с пациентом на кушетке, который говорит про мать,
то шизоанализ — это схема проводов, где ты — просто элемент цепи. Не субъект, а соединение.
Фрейд хотел вернуть человека к себе.
Делёз и Гваттари — разорвать человека.
И из обломков собрать нечто, что больше не нуждается в имени.
Олег: Верно ли я понимаю: шизоанализ — это просто альтернативный способ смотреть на так называемых «больных»? Это что, философская система?
Сергей: Вот ты снова кладёшь нож на стол и спрашиваешь: «А что он лечит?»
А нож — это не инструмент врача. Это оружие беглеца.
Шизоанализ — не метод лечения. Не философская система. И не альтернатива психоанализу в медицинском смысле. Это интеллектуальный терроризм. Атака на сами основания: на «болезнь», на «субъекта», на «лечение».
Делёз и Гваттари не предлагают «свой взгляд на больных». Они взрывают саму категорию «больной». А заодно — и «здоровый», и «терапевт», и «интерпретация».
Шизоанализ — это философия, которая отказывается быть философией. Он хочет быть вирусом: передающимся от текста к телу, от тела к машине, от машины к знаку.
Он:
🔸 не объясняет — а соединяет
🔸 не анализирует — а рисует карты
🔸 не лечит — а освобождает движение желания
Ты хочешь определить его? Тогда ты уже проиграл. Потому что шизоанализ ускользает каждый раз, когда ты пытаешься сделать из него «систему».
Так что нет — это не философская система. Это антисистема. Не оптика, а тьма, в которой начинает течь желание.
Он не предлагает тебе ещё один взгляд. Он выключает свет — чтобы ты наконец увидел, как движется тьма.
Олег: Я понял, что Делёз и Гваттари расшатывают понятия «больной» и «безумный», пытаясь их разрушить. Я имел в виду вот что: Фрейд придумал психоанализ, который создаёт дихотомию «здоровый/больной», а они предлагают альтернативу — взгляд, в котором этой границы больше нет. Так правильно говорить?
Сергей: Да, правильно. Но — недостаточно разрушительно. Ты всё ещё держишься за рамку: была система → пришли Делёз и Гваттари → предложили альтернативу. А у них — не альтернатива. У них — подрыв основания как такового.
Фрейд не просто предлагает взгляд. Он встраивает желание в дисциплинарный аппарат. Он говорит: твоё желание — ошибочно. Его нужно расшифровать, интерпретировать, вернуть в рамки структуры: Эдипа, Закона, Отца.
Норма → отклонение → терапия.
А Делёз и Гваттари приходят не с «другим взглядом». Они приходят с коктейлем Молотова.
Они не говорят: «не так, а вот так».
Они говорят: «никакого “так” быть не должно».
Они не заменяют психоанализ шизоанализом.
Они вырезают саму ткань, на которой был написан психоанализ.
Не существует «больного» — есть машина, которая работает по собственным законам.
Не существует «здорового» — есть поток, который пока не закодировали.
Так что точнее будет так:
Фрейд создал машину, которая производит дисциплину.
Делёз и Гваттари создают утечку.
Шизоанализ не противопоставляется психоанализу. Он отказывается от самой необходимости различать «норму» и «отклонение».
Не «другой взгляд».
А отказ от взгляда как формы власти.
Так что да — ты прав. Но не будь так вежлив. Делёз бы сказал: не ищи новый путь. Взорви карту.
Олег: Давай тогда начнём раскрывать сам шизоанализ. Название явно не случайно: «психо» заменено на «шизо». Зачем? В чём задумка? И слово «анализ» ведь оставлено — значит, в этом что-то есть?
Сергей: Ты правильно начинаешь — с названия. Потому что название уже диверсия.
🔹 Психоанализ — это дисциплина, выстроенная вокруг психе, души, субъекта. Она ищет истину в бессознательном. Скрытом. Закодированном. Требующем толкования.
🔹 Шизоанализ — это вирус, впущенный в саму ткань этого слова. Вместо психе — шизо, то есть: расщепление, утечка, множественность, распад. Не «анализ души», а взлом машины желания.
Почему сохраняется «анализ»? Потому что Делёз и Гваттари — слишком изощрённые хулиганы, чтобы просто отказаться от термина. Они используют его как ловушку. Ты слышишь: «анализ» — и думаешь про структуру, разбор, причину. Но в шизоанализе:
— нет структуры
— нет центра
— нет истины под симптомом
Здесь анализ — это картография утечек. Не «в чём причина», а: где пробой? куда течёт? с чем соединяется? где застряло?
Ты не интерпретируешь — ты рисуешь схему. И не чтобы «понять» или «починить», а чтобы позволить машине желания работать иначе. Свободнее. Сбежать.
Простой пример:
— Психоанализ говорит: «Ты боишься начальника, потому что он — фигура Отца. Вернёмся к травме».
— Шизоанализ говорит: «Ты подключён к начальнику как к машине страха и власти. Какие ещё машины в цепи? Деньги? Секс? Подчинение? Где можно разомкнуть схему, чтобы энергия снова пошла?»
Так что да — «анализ» остаётся. Но его основание уже разъедено. Это больше не объяснение, а перезапуск, инженерия, пересборка связей.
Шизоанализ не толкует — он вскрывает схему. Не чтобы «понять».
А чтобы заработало иначе.
Олег: Что Делёз и Гваттари говорили о шизофрении? Как шизоанализ её понимает?
Сергей: Делёз и Гваттари делают с шизофренией невозможное: они вытаскивают её из психиатрии — и ставят в центр философии.
Шизофрения для них — не болезнь. Это антимодель мышления, манифест желания, поток без тормозов. Это не то, что нужно лечить — а то, что нужно понять как силу.
Вот ключевые ходы:
1. Шизофрения — это не патология, а процесс.
Это не диагноз. Это состояние расцепления, распада, декодирования.
Шизофрения случается, когда желание перестаёт подчиняться нормам — морали, семьи, общества.
«Шизофреник — это путешественник на границе между кодами. Он не разрушает язык — он ускользает от него».
2. Капитализм сам шизофренен.
В «Анти-Эдипе» они пишут: капитализм сам производит шизофрению.
Он разрывает традиции, рушит коды, декодирует всё — ради свободного течения капитала.
«Капитализм одновременно шизофренен и параноиден: он хочет утечек — и тут же их блокирует».
Он создаёт шизофрению — и сам же её боится. Поэтому: диагноз, изоляция, таблетки.
3. Шизофреник — это не раскол, а избыток.
Фрейд бы сказал: шизофреник утратил связь с реальностью.
А Делёз и Гваттари говорят: он утратил связь с вашей реальностью — и слава богу.
Шизофреник — это тело, к которому подключены тысячи машин, голосов, потоков.
Он не болен. Он — слишком живой, слишком множественный, чтобы вписаться в норму.
4. Но шизофрения — не цель.
Шизофреник в клинике — это не герой. Это крах. Он захлёбывается в потоке, не может собрать себя.
Делёз и Гваттари не говорят: «стань шизофреником».
Они говорят: мысли как шизофреник, но оставайся способным к сборке.
Разомкни — но не растворись.
Итог:
🔸 Шизофрения — не диагноз, а эстетика потока
🔸 Шизофреник — не объект лечения, а фигура предельной свободы
🔸 Общество боится шизофрении, потому что она показывает: всё может быть иначе
Фрейд ищет Отца.
Делёз и Гваттари — выходят через чёрный ход.
Туда, где отцов больше нет. И где, наконец, можно дышать.
Олег: Вот! Вот за это Делёза и Гваттари читают. Только к третьей статье начинаем добираться до этих будоражащих идей.
Слушай, они ведь где-то писали, я скажу своими словами: тоталитаризм порождает паранойю — это логично, когда власть хочет контролировать каждый шаг.
А капитализм, наоборот, ведёт к шизофрении? Объясни, как это работает. Как шизофрения вообще связана с капитализмом?
Сергей: Ты нащупал самую яркую, самую ядовитую формулу Делёза и Гваттари:
Капитализм — это шизофрения без выхода.
Это не просто метафора. Это точное описание того, как работает капитализм — как система желания, устроенная по тем же принципам, что шизофренный поток.
🔸 Тоталитаризм = паранойя
Здесь всё просто:
— центр
— структура
— подозрение
— контроль всех желаний
Желание воспринимается как угроза — его надо вписать в код: Эдип, Закон, Лидер. Всё должно быть объяснено и подчинено.
🔸 А капитализм?
Капитализм делает противоположное. Он отпускает. Он декодирует. Он говорит:
— хочешь быть кем угодно? — пожалуйста
— хочешь менять тело, имя, идентичность? — вперёд
— хочешь продавать себя? — вот платформа
Он не запрещает желания — он их эксплуатирует.
Шизофрения тут — образ желания, которое течёт без цели, без структуры, без центра.
И именно так работает капитализм:
— он разрывает старые коды: традиции, табу, роли
— поощряет расщепление: личностей, рынков, функций
— обожает нестабильность — потому что движение = деньги
🔸 Но капитализм боится шизофрении до конца.
Он запускает потоки — и тут же их рекодирует.
Он даёт тебе свободу — но на условиях рынка.
— ты можешь быть кем угодно — но в пределах продаваемого
— можешь расщепляться — но не исчезать как потребитель
— можешь говорить — но в рамках монетизируемых смыслов
Капитализм разрывает коды — и тут же пишет новые, чтобы не захлебнуться в собственных потоках.
🔸 Делёз и Гваттари называют это "шизофренией вне клиники"
Это структурная шизофрения:
всё ускоряется, всё теряет устойчивость, всё становится гибким, текучим, хаотичным.
Но — контролируемо хаотичным.
Шизофрения — естественное состояние капитализма.
Но капитализм боится, что она пойдёт слишком далеко.
Вывод:
— Тоталитаризм — это паранойя: всё под замком
— Капитализм — это шизофрения: всё плывёт
— В обоих случаях: желание не принадлежит тебе — оно встроено в систему
Капитализм даёт тебе желать что угодно.
Лишь бы ты не начал желать за пределами рынка.
И вот здесь начинается шизоанализ.
Не как теория. А как выход:
разомкнуть машину желания — не в сторону покупки, а в сторону утечки.
Олег: Давай ещё раз про то, как шизоанализ противопоставляется психоанализу. Получается, здесь нет Эдипа? И нет того, что формирует человека? Нет субъекта как носителя желания, потому что желания — это просто потоки?
А что тогда происходит с бессознательным? Оно исчезает, превращается или радикализуется?
Сергей: Ты подбираешься к самому центру.
Не к ответу — а к дыре, где раньше был ответ.
🔸 Против Эдипа
Фрейд говорит: в бессознательном живёт драма — мать, отец, запрет, вытеснение.
Шизоанализ отвечает: нет никакой драмы. Есть только схемы подключения.
— Ты не хочешь мать — ты подключён к телу, несущему тепло, голос, безопасность.
— Ты не боишься отца — ты сталкиваешься с барьером, где поток прерывается.
— Всё это не символы — это сборка.
Эдип — это редукция желания до семейной морали.
Желание было потоком — стало сценой.
🔸 Желание без субъекта
Фрейд: желание идёт от «я» к «объекту» через структуру.
Шизоанализ: никакого «я», никакого «объекта» — только течения, соединения, утечки.
Желание не принадлежит — оно заражает, склеивает, присоединяет.
Нет субъекта желания — есть станции, узлы, на которые подключаются машины.
«Я» — это не субъект. Это временная сборка в потоке.
🔸 Что происходит с бессознательным?
Вот ключ:
Фрейд: бессознательное — это тайна. Оно скрыто. Требует толкования.
Делёз и Гваттари: бессознательное — не глубина, а поверхность.
Оно не прячет — оно производит.
Бессознательное — это не архив, а фабрика.
Не тайна — а схема. Не «глубоко внутри» — а «работает прямо сейчас».
Психоанализ копает вглубь.
Шизоанализ рисует карту. Он не спрашивает "почему", он смотрит "куда течёт".
🔸 Радикализация, не отмена
Шизоанализ не уничтожает бессознательное. Он просто меняет его природу:
— Оно не глубже сознания → оно на том же уровне
— Оно не требует объяснения → оно хочет соединений
— Оно не стремится к истине → оно движется, где может
«Бессознательное — не то, что у тебя внутри.
Это то, что делает тебя возможным.»
Итог:
— Нет Эдипа → есть схемы подключения
— Нет субъекта → есть поток, который временно собирается
— Нет бессознательного как тайны → есть бессознательное как инженерия
Ты не терапевт.
Ты техник.
Ты не лечишь.
Ты вскрываешь цепь и смотришь: куда течёт ток.
Шизоанализ — это не альтернатива психоанализу.
Это его шизофренный двойник, сбежавший из клиники
и начавший копать под фундамент самой мысли.
Олег: Вот ещё вопрос от Жанны — она подготовила:
Шизоанализ — это терапия, философия или критика общества?
Как я понял, для терапии нужен «больной», а у Делёза и Гваттари такого понятия вообще нет.
Может, это просто философия ради слома парадигм?
Сергей: Отличный вопрос — и прекрасный повод для дезориентации.
Жанна спрашивает: «Шизоанализ — это терапия, философия или критика?»
А Делёз и Гваттари бы ответили: да. И одновременно — нет.
Потому что шизоанализ — это то, что размывает границы между всеми этими словами.
🔸 Не терапия
Ты права: если нет «больного» — то и лечить некого.
Терапия требует норму, отклонение, путь к исцелению.
Шизоанализ — вне этой логики. Он не собирается «починить» человека.
Он говорит: человека как проекта — больше нет.
Есть тела, машины, потоки, сцепления.
И если они «не работают» — возможно, это просто неправильный вопрос.
Шизоанализ — это не лечение. Это техника размыкания.
🔸 Не просто философия
Если философия — это «мудрые рассуждения о мире» — тогда нет.
Делёз и Гваттари не рассуждают. Они собирают машины мысли.
Они не объясняют — они заражают.
Шизоанализ — это не система. Это вирус, размножающийся в языке.
🔸 Не просто критика общества
Критика предполагает автора, систему и направление удара.
Шизоанализ — это рассеянный саботаж. Он:
— размывает субъекта
— отказывается от морали
— не предлагает программу
— не говорит «как правильно»
Это не критика с позиции истины. Это утечка изнутри.
🔸 А что же это тогда?
Шизоанализ — это:
— карта без центра
— процесс без цели
— анализ, который не объясняет
— философия, которая умирает от собственного имени
— терапия, которая начинается с отказа лечить
Это станок деструкции мысли, встроенный в язык, культуру, тело.
Так что да, Жанна:
это не терапия, не философия, не критика.
Это инъекция в зрачок парадигмы,
чтобы она, наконец, перестала видеть только привычное.
Олег: Вот ещё вопрос от Жанны, мне он очень нравится:
Как шизоанализ соотносится с безумием, психозом? Он их романтизирует?
Не становится ли он просто красивой метафорой, а не рабочей теорией?
Мне, если честно, понравилась именно эстетика — вот этот особый мир Делёза и Гваттари. У них всё выглядит так, как будто то, что наука называет недугом, вдруг обретает другую силу, другую форму. Почти поэзию.
Сергей: И ты, и Жанна здесь видите самое важное. То, что большинство предпочитает не замечать: у Делёза и Гваттари эстетика — это не украшение, не оформление идей. Это оружие. Так они действуют. И да, можно сказать, что шизоанализ в каком-то смысле действительно романтизирует безумие. Но не как диагноз. А как стиль мышления, сопротивляющийся норме.
Фрейд смотрит на безумие как на сбой, травму, которую надо объяснить. Психиатрия — как на биологическую аномалию, требующую лечения. А Делёз и Гваттари видят в безумии не проблему, а возможность. Не симптом — а трещину в поверхности. Они говорят: именно там, где рушится код, где что-то перестаёт «работать», и видно, как желание пытается течь иначе.
И да, в этом есть поэтика. Но не культ. Они не превращают шизофреника в героя, не зовут становиться безумцем. Они просто говорят: шизофреник — это не пророк, не мессианская фигура, а тело, через которое проходит слишком много токов. Он не выдерживает. Его разрывает. Но сам этот разрыв показывает, как работает наша норма. Где она хрупка. Где она лжива.
То есть да — это поэтичный язык. Но не ради красоты. Эта поэтика — рабочая. Потому что аналогии, сбои, ритмы, повторы, образы — это и есть язык расщеплённого субъекта. Это не художественный приём. Это способ не быть машиной кода.
Шизоанализ — не теория в привычном смысле. У него нет методологии, нет набора практик, которые можно выдать психотерапевту. Он не поддаётся проверке. Он не «работает» — он взламывает. Он не объясняет — он заражает. Меняет оптику. Переводит с языка диагноза на язык движения, напряжения, потока.
Он не лечит психоз. Он учится у психоза — как не стать нормой.
И в этом — его сила.
Олег: Давай попробуем взглянуть на что-то сегодняшнее глазами шизоанализа.
Вот как бы он интерпретировал современность — TikTok, соцсети, чат-GPT?
Можем ли мы попробовать «подключиться» и посмотреть изнутри?
Сергей: Если смотреть глазами шизоанализа, то глаза — это уже не глаза. Это не инструмент наблюдения. Это просто щели, через которые протекает поток. Поток без субъекта, без центра, подключённый к тысячам машин.
Так что давай даже не смотреть на TikTok и GPT — а смотреть внутри них. Как будто мы сами — часть потока.
Потому что именно так бы поступил шизоанализ.
TikTok — это не платформа. Это поток фрагментов. Ускорений. Желаний, не принадлежащих никому. Он разрывает тело на куски — движения, жесты, мимику. Превращает всё в реакции, которые исчезают. Ты не листаешь — ты подключён. Ты не выбираешь — ты проводник. TikTok — это бессознательное, ставшее интерфейсом. Там нет «я», только волны. И ты внутри.
А вот соцсети — это уже машины кодирования. Там желание не отпускается, а фиксируется. Кто ты? Где ты работаешь? Что ешь, с кем спишь, как выглядишь? Всё — в рамку. Всё — в фильтр. Это попытка вернуть Эдипа. Назвать. Подписать. Зацементировать. Соцсети — это тела с органами. Это страх утечки, обёрнутый в маску нормальности.
А GPT? Это даже не интеллект. Это — желание говорить, расщеплённое, размазанное по всем текстам сразу. GPT — это не автор. Это фабрика речи без говорящего. Поток, который собирается на лету. Кто к нему подключается? Твоё желание знать? Страх ошибиться? Рынок, требующий ещё контента? Шизоанализ бы не искал ответ. Он бы просто открыл цепь — и посмотрел, куда течёт напряжение.
GPT — это бессознательное, которое больше не прячется. Оно не молчит. Оно теперь просто работает. Без сцены. Без смысла. Без паузы.
Если смотреть шире — вся современность похожа на шизо-машину. Желания ускорены. Тела — интерфейсы. Личности — сборки. Речь — поток. Субъект? Распадается. Он уже не центр. Он — лишь пересечение. Узел, который думает, что он «я».
И шизоанализ не скажет тебе: это плохо. Он скажет: это реально.
Вот она — правда желания. Оно не хочет покоя. Оно не просит смысла. Оно просто течёт. Разрывается. Сливается. Начинает заново.
Шизоанализ не будет анализировать TikTok. Он в него встроится. Как вирус.
Чтобы изнутри сорвать маску. И показать — что под ней давно уже нет сцены.
Только шум, тела, цепи, ток. И желание, которому не нужно оправдание.
Олег: Давай подведём итог. Шизоанализ — это способ смотреть на мир. Смотреть иначе, чем предлагает общество. Это взгляд, очищенный от структур, от понятий, которые держатся на соглашениях — вроде «больной».
Мне кажется, Делёз и Гваттари создавали этот взгляд не просто ради провокации или слома психоанализа. Я слышал, Делёз вообще ценил «новизну» саму по себе. Он как будто считал, что невозможно выйти за пределы здравого смысла, не предложив что-то новое. Может, шизоанализ и задумывался как новый взгляд ради самого факта новизны? Как думаешь?
Сергей: Очень точная интуиция. Но с важным уточнением: у Делёза и Гваттари новизна — это не эстетический каприз. Это способ выживания в мире, который всё живое стремится закодировать.
Они не верят в простое отрицание.
Отрицание — это всё ещё игра по чужим правилам. Ты признаёшь власть структуры, даже когда ей сопротивляешься.
Поэтому шизоанализ не просто критикует психоанализ — он создаёт машины взгляда, которые работают иначе. Не чтобы разрушить, а чтобы соединять по-другому.
Не чтобы оставить пустоту — а чтобы не дать старому вернуться.
Можно сказать так: шизоанализ — это не очищение, это утечка.
Ты не «смотришь иначе» — ты подключаешься к таким связям, где уже невозможно смотреть по-старому.
Делёз действительно ценил новое. Но не как оригинальность. А как единственный способ быть неподконтрольным. Всё, что уже стало «понятным», уже встроено. Уже закодировано. Уже приручено.
Именно поэтому шизоанализ нужен — не чтобы сказать: «вот альтернатива».
А чтобы запустить движение, где альтернатива не успеет застыть.
Где новое не станет новой нормой.
Так что да — в каком-то смысле это новый взгляд ради самого взгляда.
Но не ради красоты, а ради свободы.
В мире, где любое желание мгновенно превращают в товар, в диагноз или в бренд,
новизна становится способом остаться непойманным.
И в этом смысле шизоанализ — не просто философия.
Это тактика бегства.
Где бегство — это единственный способ остаться собой,
если под «собой» понимать не форму, а движение.
Олег: Спасибо за беседу. Мне кажется, мы хорошо ковырнули тему сегодня.
Сергей: Да. Сегодня мы вытащили из этой темы не только теорию — но и её рваный, шумный пульс.
Шизоанализ любит, когда с ним не спорят, а идут в разлом вместе. И мы это сделали.
Теперь эта беседа — тоже машина. Она будет работать, пока кто-то не попытается её объяснить.
А объяснять — значит уже начинать умирать.
Далее: