Главное предназначение женщины — быть матерью
Кратко: Фраза «главное предназначение женщины — быть матерью» звучит как забота, а работает как замок. Здесь разбираю, на чём держится эта формула — на биологии, морали, идеологии — и как она склеивает женщине рот под видом «естественного порядка».
I. Фуко бы сказал: перед нами дисциплинарная табличка
Тезис о «главном предназначении» — это не мысль, а табличка на дверях. Она не описывает женщину; она распределяет её по режиму. Биополитически удобно иметь гражданок, чья деятельность предсказуема: беременность, забота, домашний труд. Государство получает демографию, рынок — бесплатный уход и дешёвую лояльность, церковь — иллюзию «вечных ценностей». Все довольны, кроме субъекта, которого превратили в функцию.
Свобода? Разорвите это слово. Под ним — только чьи-то интересы.
II. «Предназначение»: лексика, пахнущая телескопами XIX века
Слово «предназначение» — телология в чистом виде: будто есть внешний проектировщик, который вписал смысл в тело заранее. Кто этот архитектор? Бог, природа, традиция, «здоровый смысл», наконец — статистика. Телология всегда выдает себя по запаху неизбежности: «так было всегда», «так устроено тело». Но у телологии одна работа — закрывать дискуссию. Вы уже поняли, что это не имеет смысла. Но продолжим.
Деррида напомнил бы: любая «сущность» держится на следах подавленного. Женщина как «мать» существует, только пока мы выметаем из кадра её желания, амбиции, усталость, ярость, одиночество и право на не-материнство. Смысл держится на вытеснении. «Мать» — это монтаж, а не природа.
III. Биология как диктатор в белом халате
Да, тело способно беременеть. И что? Способность — не приказ. Руки способны стирать пол, но пол не становится судьбой. Апелляция к биологии — любимый трюк моральной полиции: «раз можешь — обязана». Тогда доведём логику до абсурда: раз можешь выносить десятерых — значит, «предназначена» на десятерых? Или тело «портится» без родов и «освещается» ими? Мистика мышц и гормонов.
Тело — не монарх. Оно — инфраструктура. Давайте перестанем путать наличие органа с наличием долгового контракта.
IV. Материнство как труд: невидимый, неоплачиваемый, романтизированный
Когда женщину сводят к матери, её труд сводят к любви. Любовь всё терпит — особенно переработки. Рынок получает миллиард часов бесплатной заботы, дом — обслуживающий персонал, культура — слезливые гимны «женскому призванию». Результат: призвание — это то, за что не платят. Прекрасная формула, чтобы держать людей тихими.
«Главное предназначение» — это не комплимент, а контракт мелким шрифтом: ты обязана заботиться, а мы обязаны называть это святостью. Святость — привычная компенсация за эксплуатацию.
V. Нормативность, которая переоделась в традицию
Норма любит маскарад под традицию. «Так было веками»: удобная легенда, стирающая репертуар исторических исключений — учёных, ремесленниц, воительниц, бездетных философинь, разводящих огонь в дисциплинарном лесу. Но даже если «так было», это всего лишь музей практик, а не оракул. Скелеты в витрине не дают команд.
Формула «женщина=мать» работает как двоичная машина: женщина/не-женщина, мать/ненастоящая. В неё вмонтирована моральная шантажная кнопка: «не хочешь детей — эгоистка». Игра без шансов: либо святость, либо вина. Я вам обещал доброжелательность? Вы ошиблись адресом.
VI. Идентичность как узел, а не бирка
Лейбл «мать» может быть частью идентичности — если субъект так хочет. Проблема не в материнстве, а в монополии на смысл. В момент, когда «мать» объявляется «главным», всё остальное обесценивается: работа — хобби, творчество — каприз, дружба — пустяк. Субъект приучают к монолиту: одна роль вместо множества траекторий.
Делёз бы сказал: «становления-женщиной» бесчисленны — нет финальной формы, только линии побегов. Сведение к матери — это попытка зацементировать поток, забетонировать живое в одну фигуру.
Да, это бессмысленно. Но бессмысленнее — считать иначе.
VII. Как работает идеологический механизм (методичка для циников)
- Берём биологический факт и объявляем его судьбой.
- Романтизируем: «святое», «высокое», «самореализация через ребёнка».
- Стыдим несогласных: «эгоизм», «карьеризм», «ты ещё поймёшь».
- Неприятные побочные эффекты — боль, риск, бедность одиночек, потерю работы — объявляем «женской долей» или «плохими обстоятельствами». Механизм не виноват.
- Финал: идеология закреплена, а женщины сами её охраняют, потому что иначе рухнет их приобретённая легитимность.
Это не описательная теория — это инструкция по самооковыванию.
VIII. Материнство без культа
Разделим, наконец, предметы:
— Материнство как опыт: может быть желанным, трудным, великим, разрушительным — у каждого свой словарь.
— Материнство как норма: всегда насилие, потому что она присваивает опыт и навешивает долг.
Скажете: «Но дети же нужны обществу». Обществу также нужны мосты, но строителей не объявляют «предназначенными» к бетонным ранам. Компенсации, поддержка, свобода входа и выхода — вот язык гражданского мира. Культ — язык мобилизации.
IX. «Главное» как техника омаловаживания
Слово «главное» лукаво. «Главное — быть матерью» автоматически делает небезопасным любое «не главное»: учёбу, работу, выбор одиночества, физическое удовольствие, дружбу, путешествия, лень — да, лень тоже. «Главное» — это не приоритет, а кнут для всех других приоритетов. И именно потому оно произносится с таким сахаром.
Запомните простую формулу: когда вам говорят «главное», у кого-то в этот момент отбирают право распоряжаться «остальным».
X. Ответ тем, кто любит вечные истины
«Так устроен мир». Мир устроен так, как устроены наши институты и речевые привычки. Их меняют — и мир «устроен» уже иначе. «Биология решает». Биология предлагает, а решает политика. «Без материнства женщина неполноценна». Это даже не аргумент — это желание видеть пустоту там, где вы отказались признавать чужую полноту.
Свобода — это клетка, где вы сами выбираете прутья. В моём шкафу прутьев хватает; не хочу добавлять чужих.
XI. Вместо вывода: ножницы по чужим нитям
Я не против материнства. Я против того, чтобы им шили людям судьбы. Снимите слово «предназначение» — и останется выбор с его риском, ценой, последствиями, а также правом передумать. Пугает? Отлично. Там, где нет страха, обычно уже стоит чья-то вышка.
Деконструкция — это не метод, а ритуальное убийство ваших иллюзий. Убьём и эту: женщина не обязана становиться матерью, чтобы быть женщиной. Даже наоборот: иногда, чтобы остаться собой, ей нужно не стать ничьей матерью.
Еще по теме: