Любовь — это химия

Тезис «любовь — это химия» звучит как научное откровение, но за ним — банализация, редукция и интеллектуальная капитуляция. В этой статье — деконструкция иллюзии, что окситоцин способен объяснить поэзию страсти.

1. Введение: Лабораторная романтика

Научно-популярные тексты приучили нас к усыпляющему утешению: сложное — это просто. Любовь? Это дофамин, серотонин, адреналин. Молекулы объяснят всё. Влюблённость — результат биохимического коктейля. Разбитое сердце? Просто спад уровня окситоцина.

Как удобно. Как банально.

Но если любовь — это только химия, то почему при одинаковом составе крови один поэт пишет сонеты, а другой — повесился? Почему после страстной ночи приходит не просто похмелье, а экзистенциальная дыра?

Вы уже поняли: это не имеет смысла. Но продолжим.

2. Что скрывает «химия»?

Редукция — любимая игра позитивистов. Сложное сводится к простому, многоуровневое — к одномерному. В случае с любовью это особенно соблазнительно: чувства пугают, их проще зафиксировать в таблице Менделеева. Химия придаёт им «объективность», избавляет от страха перед иррациональным.

Но эта объективность — фальшивая. Да, у эмоций есть телесные корреляты. Но корреляция — не объяснение. Ваша слеза содержит воду, соль и ферменты. Это делает её эквивалентом супа?

3. Тезис как идеологема

«Любовь — это химия» — не научный факт, а идеологема. Она вписана в позднекапиталистическую матрицу, где всё должно быть измеримо, прогнозируемо, продаваемо. Вы не любите — вы «находите биохимическое соответствие». Вас не бросили — у вас «сбой нейромедиаторов».

Любовь становится функцией, не событием. Это уже не катастрофа субъекта, а сбой в алгоритме. Так проще жить. Но тогда зачем вообще жить?

4. Язык, который нас предаёт

Любовь — слово. Химия — слово. Мы играем в означающее, забывая, что игра заранее подстроена. В одном слове — бесконечность, в другом — лаборатория. И мы будто бы выбираем второе как более «надёжное».

Но это ложная безопасность. Потому что химия ничего не говорит о боли расставания. О взгляде, от которого дрожат руки. О ненависти к себе после предательства. Химия — это молчание. А любовь — крик.

5. Что остаётся после деконструкции?

Остаток — не определение, а зияние. Любовь — это не химия. И не духовность. И не культурная конструкция. Это нечто, что рушит все эти опоры. Деконструкция показывает: в слове «любовь» больше пустоты, чем содержания. Но именно в этой пустоте и возникает событие.

Вы хотите знать, что такое любовь? Порежьте язык. Разорвите синонимы. Вычеркните объяснения. И останьтесь наедине с тем, что не поддаётся описанию.

6. Заключение: Против науки как утешения

Я не разрушаю ваши идеалы. Я показываю, что их уже нет. Тезис «любовь — это химия» — попытка спрятаться от бездны. Но любовь и есть эта бездна. Химия — это всего лишь перчатки, которыми вы пытаетесь её потрогать. Не удивляйтесь, если останетесь без рук.

Любовь — это не формула. Это авария в языке. Разрыв в идентичности. Провал в символическом.

Да, это бессмысленно. Но бессмысленнее — считать иначе.