By Редактор — 18 нояб. 2025

Рекурсивный аргумент свободы воли

Я не философ, который профессионально занимается свободой воли.
Я не читаю доклады на конференциях о Франкфурте, не ругаю ван Инвагена на панельных дискуссиях и не пишу статьи в журналы с тройным слепым рецензированием.

Поэтому сразу извиняюсь перед цехом специалистов:

кое-что здесь будет банальностью,
кое-что — грубым упрощением,
кое-что — прямым выпадом в ваш адрес.

Я не предлагаю «ещё одну теорию свободы воли».
Задача другая:

встать внутрь философского дискурса о свободе воли
и показать, как значительная часть теорий держится на том,
как заранее определено слово «свобода».

Не аргументы решают, а удачная формулировка.
Сначала тихо выбирается исход,
потом под него аккуратно подгоняется понятие.

Мой интерес — не в том, «существует ли свобода воли»,
а в том, как философы конструируют саму сцену спора.

Свобода Воли

2. Стандартная карта: за, против и примирители

Чтобы было что расшатывать, нужно сначала обозначить классическую разметку.

Очень грубо, позиции такие:

2.1. Либертарианцы (за свободу, против детерминизма)

Не политические, а метафизические.

Основные тезисы:

Человек обладает подлинной свободой воли.
Эта свобода несовместима с жёстким детерминизмом.
Агент — особый вид причины: он может начать новую цепочку событий,
не будучи полностью определён прошлым и законами природы.
В одном и том же состоянии мира агент мог бы поступить иначе.

Без этого «мог бы иначе» вся конструкция для них рушится.

2.2. Жёсткие детерминисты / инкомпатибилисты (против свободы)

Здесь всё чисто и холодно:

Мир (или, по крайней мере, человеческое поведение) детерминирован.
Каждое решение полностью определяется предшествующими состояниями.
При тех же условиях вы не могли поступить иначе ни в одном случае.
То, что вы называете «свободой», — иллюзия субъекта, встроенная в причинную машину.

Они принимают ту же сильную идею свободы, что и либертарианцы,
но просто говорят: таких условий в мире нет.

2.3. Компатибилисты (примирители)

Их задача — сохранить и детерминизм, и свободу, и ответственность.

Их ход:

Детерминизм может быть истинен, и ничего страшного.
Свобода воли совместима с детерминизмом.
Надо просто отказаться от понимания свободы как
«возможности поступить иначе при тех же условиях».
Вместо этого:
- свободен тот, кто действует в соответствии со своими желаниями,
  убеждениями, характером;
- и не находится под внешним принуждением.

Иными словами: вы можете быть полностью детерминированным существом,
но если причинная цепь идёт через ваши собственные состояния
и вас не держат за горло — вы свободны.

3. Философские определения свободы воли

Теперь к самому больному месту — к определениям.

Философы любят говорить, что они «анализируют наши интуиции»,
а потом аккуратно формулируют понятие.

На практике часто наоборот:

Сначала выбирается теоретическая позиция.
Потом под неё пишется определение свободы.
Затем делается вид, что это определение естественно выражает наши интуиции.

Разберём несколько типичных ходов.

3.1. Свобода как «возможность поступить иначе при тех же условиях»

Классическое условие альтернативных возможностей:

Агент свободен, если в момент выбора он мог бы поступить иначе,
даже если бы все условия — внутренние и внешние — остались теми же.

Эта формула:

выгодна либертарианцу:
- она фиксирует сильную, «метафизическую» свободу;
удобна детерминисту:
- при жёстком детерминизме такое условие невыполнимо,
  значит, свободы нет.

Определение не нейтрально.
Приняв его, вы уже почти выбрали тип теории.

3.2. Свобода как «особая агентная причинность»

Другой ход:

Свобода воли — это способность агента быть первичным источником действия
таким образом, что действие не является полностью объяснимым
предшествующими состояниями мира.

Здесь вводится особый тип причинности — «агентная».

Она не сводится к физическим и психическим причинам.
Она нужна, чтобы сохранить у агента привилегированный статус.

Опять же: здесь не анализируют, как мы на самом деле говорим «свободно»,
здесь диктуют, каким должен быть мир,
чтобы в нём могла существовать «достойная» свобода.

3.3. Свобода как «действие без внешнего принуждения»

Компатибилистский стандарт:

Действие свободно, если оно
– исходит из внутренних состояний агента (желаний, убеждений, характера),
– не навязано внешним насилием или угрозой.

Так сохраняется и детерминизм, и «свобода»:

причинная цепь может быть полностью замкнута,
но если она идёт через ваши желания и убеждения,
и вас никто не бьёт по голове — вы свободны.

Цена в том, что смысл слова «свобода» меняется:

вместо «мог бы поступить иначе»
мы получаем «действует по своим мотивам без внешней палки».

Определение построено не из интуиций, а из задачи:

не разрушить мораль и ответственность,
не трогать причинность,
сохранить иллюзию свободы в терминах «отсутствия принуждения».

3.4. Свобода как «рациональный контроль»

Более утончённый вариант:

Агент свободен, если его воля чувствительна к разумным основаниям,
способен различать лучшие и худшие причины
и изменять поведение при изменении этих причин.

Здесь к свободе добавляют нормативный идеал разума:

свободен не просто тот, кто не под дулом пистолета,
а тот, кто действует из «правильных» оснований.

Фактически «свобода» превращается в синоним
«корректно функционирующего рационального агента»
по вкусу автора теории.

4. Как теории держатся на определениях

Если обобщить, логика часто такая:

Выбор исхода.
- Нужно сохранить сильную свободу?
- Нужно сохранить детерминизм?
- Нужно сохранить ответственность любой ценой?
Подгонка определения.
- Либертарианец выбирает определение,
  которое требует разрыва причинной цепи.
- Детерминист — то же определение,
  чтобы показать, что ничего такого быть не может.
- Компатибилист — определение,
  в котором свобода совместима с полной причинной обусловленностью.
Спор вокруг уже выбранной рамки.
Каждый лагерь затем защищает не только свои аргументы,
но и свою версию слова «свобода».

Вот здесь и имеет смысл поставить наш «рекурсивный аргумент»:
не на уровне ещё одного определения,
а на уровне того, как вообще отличить детерминированный поступок от недетерминированного.

5. Рекурсивный аргумент

Теперь — собственно конструкция.
Без мистики, без морали, только логика причинности.

5.1. Бог-реплейер и конфигурации причин

Вообразим бога со странным хобби.

У этого бога есть две способности:

Он знает все факторы, которые входят в причинную историю поступка.
Он может отматывать время назад и снова запускать один и тот же момент,
сохраняя или меняя эти факторы.

Сцена:

человек стоит перед выбором: уйти с работы, ударить, промолчать, позвонить, не позвонить, что угодно...

Бог делает следующее:

фиксирует полную конфигурацию факторов, которые были в момент решения:
- телесное состояние;
- все актуальные убеждения;
- эмоции;
- долговременный характер;
- социальный контекст;
- прошлый опыт, который сейчас активен;
- внешние стимулы, от погоды до реплик других людей;
запускает этот момент много раз с теми же значениями всех этих параметров.

Если при этой конфигурации человек во всех прогонах всегда ведёт себя одинаково,
бог может сказать:

эта конфигурация условий достаточна для данного исхода.

Это и будет рабочий смысл детерминированности поступка:

существует такая (может быть чудовищно сложная)
конфигурация причинных факторов,
при которой исход зафиксирован на 100%.

Бог может менять разные подмножества факторов,
сравнивать конфигурации, в которых результат меняется и не меняется.

Нам важно одно:

мы не утверждаем, что есть один главный фактор;
мы говорим о совокупности условий,
при которых результат «заперт».

5.2. Почему вообще нужны причины

Мы принимаем минимальное допущение:

у поступков есть причины;
если причин нет, то это не «свободная воля», а просто шум.

Если решение возникает без всяких причин,
то это не акт субъекта, а бросок незримых костей.

То есть:

либо мы признаём, что у решения есть определяющая конфигурация факторов,
либо честно говорим, что решение — случайность.

Во втором случае говорить о «свободе воли» в привычном смысле довольно странно:
какая это «моя свобода», если я сам здесь ни при чём?

5.3. Критерий детерминированного и недетерминированного поступка

Теперь формулируем критерий.

Пусть есть поступок А,
и полная причинная история, ведущая к нему —
огромное дерево факторов и их причин.

Мы говорим:

Поступок детерминирован, если
по всей этой причинной истории ни в одном узле
не происходит перехода, в котором при полностью одинаковых условиях
возможны разные исходы.
Поступок не детерминирован, если
в его причинной истории есть хотя бы один узел,
где при одних и тех же условиях
возможны разные исходы.

Назовём такие узлы недетерминированными точками.

Тогда:

Если вы хотите говорить о «свободе воли» как о чем-то отличном от механики,
то свобода должна жить где-то в виде таких недетерминированных точек
в причинной ткани мира.

И этого уже достаточно, чтобы начать мучить философские теории.

5.4. Убеждения как тест: делают ли они нас детерминированными?

Возьмём пример, который философы любят: убеждения.

Они часто говорят:

человек свободен, когда действует в соответствии со своими убеждениями.

Хорошо. Спрашиваем прямо:

делают ли убеждения человека детерминированным?

Наш критерий:

действия, основанные на убеждениях, детерминированы,
если сами убеждения сформировались детерминированно —
то есть их полная причинная история не содержит недетерминированных точек;
если в истории убеждений есть недетерминированный узел,
то и действия несут на себе эту недетерминированность.

Два варианта:

В истории убеждений есть недетерминированная точка. Например, метафизический либертарианец скажет:
«в какой-то момент я сам принял убеждение,
и это не было полностью определено прошлым». Тогда он утверждает: Но по нашему критерию это просто обозначение места,
где вы прекращаете раскручивать цепочку причин
и ставите табличку: «здесь начинается Я».
- в истории убеждения есть узел,
  где при одних и тех же условиях возможны разные исходы;
- этот узел он называет «актом свободной воли».
Убеждения детерминированы. Они — результат: И на каждом шаге — жёсткая причинная связь. Тогда: Фраза «я действую по убеждениям»
означает:

я действую в соответствии с тем, чем меня уже сделали.

5.5. Рекурсия: факторы факторов

Теперь главный ход — рекурсивный.

Мы начали с поступка.
У него — набор факторов:

убеждения,
эмоции,
характер,
телесное состояние,
текущий контекст.

Каждый из этих факторов имеет свою историю формирования.

Например, убеждение «унижение недопустимо»:

эпизоды детского опыта;
модели поведения родителей;
книги, которые вы прочитали;
культурные сюжеты;
личная чувствительность к боли и стыду.

Каждое из этих звеньев — тоже фактор.
К нему применяем тот же критерий:

какие факторы сделали возможным этот эпизод?
почему он был воспринят именно так, а не иначе?
откуда у данного человека такая реакция,
а у другого — другая?

И снова получаем конфигурации:

особенности нервной системы,
генетика,
внутриутробное развитие,
динамика семьи,
социальная среда,
история предков и т.д.

К каждому уровню применим тот же вопрос:

есть ли здесь недетерминированный узел
или всё полностью обусловлено предшествующими условиями?

Рекурсия не останавливается на «решении», «характере» или «убеждении».
Она уходит:

в детство,
в формирование тела,
в биологические случайности,
в встречу родителей,
в историю мира,
в исходные условия.

5.6. Мысленный эксперимент с богом-редактором

Вообразим того же бога, но теперь он — редактор вашей биографии.

У человека есть устойчивое убеждение:
«унижение недопустимо, лучше уйти, чем терпеть».

Бог берёт это убеждение и отматывает жизнь назад.
Он пробует:

Убрать один эпизод школьного унижения.
Поменять учителя на другого — менее агрессивного.
Изменить поведение родителей: чтобы они не терпели несправедливость.
Выбросить из жизни пару книг.
Поменять социальную среду — других друзей, другой язык описания мира.

Он перебирает множество миров, в которых:

какие-то элементы прошлого сохранены,
какие-то — изменены.

И фиксирует:

в каких конфигурациях прошлого формируется то же самое убеждение;
в каких — другое убеждение;
в каких — никакого чёткого убеждения не появляется.

Если окажется, что при полностью одинаковой конфигурации прошлого
возможны разные исходы по части убеждений —
там и находится недетерминированная точка.

Только надо честно ответить:

это случайность?
или это что-то, что вы готовы назвать «свободной волей»?

В любом случае вы ничего не объяснили,
вы только повесили табличку на разрыв в причинной сетке.

P. S. как выглядел-бы узел свободы?

Если задуматься всерьёз, то свобода воли выглядит как логическая ловушка. Узла, способного породить свободное решение, просто… не существует. Он не может быть детерминирован — иначе это не свобода. Он не может быть случайным — иначе это не решение. Он не может быть вне причинной цепи — иначе он не наш. И он не может быть внутри неё — иначе он обусловлен.

Кажется, мы сами построили себе клетку, где любые ворота ведут в тупик. Если свобода воли есть, она должна опираться на что-то, чего в мире нет. И если её нет — зачем мы вообще чувствуем этот странный внутренний наклон к решению, будто за ним стоит что-то большее, чем просто физика и статистика?

На этом месте обычно разводят руками. Ну нет такого узла. Не существует причины, которая не была бы причиной. Нет механизма, который был бы ни законом, ни шумом. Все дороги закрыты.

И вот когда читатель уже почти отказывается от мысли, что свобода может быть чем-то кроме белой иллюзии… самое время открыть запасную дверь.

Парадокс пропадает, если понять: мы ищем не то. Не механизм, не закон, не источник. Делёз предлагает другой взгляд: желание как событие без «из-за», как спонтанный сбой в потоке, не случайный в физическом смысле, но и не обусловленный одной конкретной причиной. Не «рандом», а вспышка, возникающая из всей сети связей сразу, как в нелинейных системах — точка бифуркации, которую нельзя свести к сумме входов.

В такой картине узел свободы — это не деталь машины, а место, где машина даёт сбой творчески. Где желание появляется не потому что, а просто так — как внутренний скачок, как само-зарождение импульса. Всё остальное — синтезы, коннекции, логика поведения — приходит позже. Но первичный толчок не принадлежит ни необходимости, ни случайности.

И вот тут вдруг всё складывается:
свобода — не новый тип причинности, а возможность системы рождать спонтанные, но свои собственные сбои, из которых вырастает действие.

Так что выход всё-таки есть. Просто он был не в коридоре законов, а в трещине между ними.